Ирина Владимировна Петрова. Учитель. Глубокий ученый. Необыкновенная женщина. "Пани Ирэна" - так величали ее польские коллеги. "Петрова" - так называли ее студенты, и нужно представить себе интонацию, с которой это имя произносилось.
Ирина Владимировна читала нам свой любимый курс - русскую литературу XIX века, вторую его половину. Мне всегда как-то очень жаль было тех, кто эти лекции не слышал. И не только студентов-филологов, но вообще - всех. Домохозяек, продавцов, рабочих, бизнесменов, служащих банков, следователей. И не потому, что они не узнали каких-то "важных" сведений о том, например, что поэт Фет всю жизнь хотел быть дворянином Шеншиным или что Достоевский был игроком. А потому, что все они не слышали Ирину Владимировну Петрову. Ее непередаваемый голос, всегда спокойный, какой-то немножко надтреснутый и при этом глубокий, значительный, я бы сказал. Голос, казалось бы, несильный и негромкий, но слышно его на задних рядах любой, даже самой большой аудитории.
Сильнейшее впечатление на меня всегда производило чтение Ириной Владимировной стихов Ф. И. Тютчева. Чтение удивительное. Кто его слышал, тот со мною согласится. Кто не слышал, тому объяснить сложно. В аудитории - тишина. "О! бурь заснувших не буди - Под ними хаос шевелится!.." Мурашки по коже. Как будто видишь этот шевелящийся хаос. У соседей за партами такие же круглые глаза. Наверно, увидели то же.
И каждый раз, когда я читаю студентам эти и некоторые другие тютчевские строки, по моей спине идут те же самые мурашки.
Отпечаталась в памяти и другая картинка.
Звонок. Входит Ирина Владимировна. На ней, как обычно, какие-то удивительно изящные серебряные украшения - длинные серьги, по-моему с бирюзой, тонкие браслеты. Эти браслеты всегда подчеркивали характерный ее жест рукой - кистью, с небольшим проворотом. Мы, студенты, встаем. Желание встать, когда на кафедру входила Ирина Владимировна, у меня осталось на долгие годы. Нас около ста человек. "Здравствуйте. Садитесь". И сразу начинается лекция. С того самого слова, на котором закончилась предыдущая. Чтение - без "бумажки". Память - поразительная. Просто - о сложных вещах. Темп такой, что успеваешь и осознать, и записать, а вот поболтать с соседом - уже нет. Сейчас, послушав многих лекторов (среди них - нескольких замечательных), познакомившись с различными лекторскими манерами, я с полной ответственностью могу назвать манеру Ирины Владимировны - классической.
Я долго хотел научиться читать лекции именно так, как Ирина Владимировна. Не смог. Злился на себя. В какой-то момент понял, что этот дар мне не перешел, что он - не мой, что его можно лишь сымитировать. Пришлось вырабатывать свою манеру. Надеюсь, что есть в ней что-то и от манеры моего учителя.