Все на бал!
Или зачем в "Евгении Онегине" три сцены бала, какого цвета было платье Наташи Ростовой и почему все герои русской классики танцуют мазурку.
Бальный сезон начинался осенью, когда все возвращались из летних дач, и продолжался всю зиму.
1
Место для любви
Шуршащие юбки, незаметные взгляды, рука в белой перчатке, нарочно оброненный веер, волнение и танцы, танцы, танцы...
Балы были центром светской жизни Российской Империи XVIII - XIX веков.
Для служащих бал становился отдушиной от строгой иерархии: дамы и танцы меняли приоритеты, и юный симпатичный поручик, ловко танцующий и умеющий смешить дам, мог оказаться выше стареющего, побывавшего в сражениях полковника.
Для молодых дворянок, которым было запрещено появляться в обществе без сопровождения, бал был чуть ли не единственным местом для знакомства.
2
Детские балы
Танцам начинали обучать с 5-6 лет. Для детей даже устраивались отдельные балы – детские. Они были похожи на тренировки перед настоящим балом, дети могли потанцевать с «настоящими» партнёрами и потренироваться в знании бального этикета и умении поддержать разговор.
Нередко на таких балах родители заранее присматривались к детям других гостей и договаривались о венчаниях на будущее.
Самым известным учителем танцев начала ХIХ века стал Пётр Андреевич Иогель. Он учил танцам Жуковского, Грибоедова, Лермонтова и даже Наташу Ростову!
Нередко на таких балах родители заранее присматривались к детям других гостей и договаривались о венчаниях на будущее.
Самым известным учителем танцев начала ХIХ века стал Пётр Андреевич Иогель. Он учил танцам Жуковского, Грибоедова, Лермонтова и даже Наташу Ростову!
У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, танцевавшие до упаду; это говорили взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы.
Толстой
Война и Мир
3
От гросфатера до вальса
Гости съезжались после шести или девяти вечера, некоторые приезжали к десяти или к полуночи.
Гостей встречал хозяин. Бал открывался торжественным танцем-шествием, в котором должны были принять участие все приглашенные, даже если потом они весь вечер просиживали за картами.
Далее чередовались вальсы, польки, кадрили, мазурки.
Гостей встречал хозяин. Бал открывался торжественным танцем-шествием, в котором должны были принять участие все приглашенные, даже если потом они весь вечер просиживали за картами.
Далее чередовались вальсы, польки, кадрили, мазурки.
Балы в начале XIX века начинались полонезом (польский) — степенно-торжественным танцем, в котором пары вначале шли длинной вереницей.
Вдруг все зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли польский, известный тогда по словам, сочиненным на него. <...>
Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары польского.
Все расступились и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых, не умолкая, называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись идти в польский.
Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары польского.
Все расступились и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых, не умолкая, называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись идти в польский.
Толстой
Война и мир
Вальс: дикий и интимный
«Однообразный и безумный,
Как вихорь жизни молодой,
Кружится вальса вихорь шумный;
Чета мелькает за четой»
Евгений Онегин
«Однообразный», поскольку, в отличие от мазурки, вальс состоял из одних и тех же постоянно повторяющихся движений.
Но для танцующих вальс интерес составляли вовсе не фигуры – вальс стал первым бальным танцем, где пара находилась настолько близко к друг другу, лицом к лицу.
Но для танцующих вальс интерес составляли вовсе не фигуры – вальс стал первым бальным танцем, где пара находилась настолько близко к друг другу, лицом к лицу.
"Молодая особа, легко одетая, бросается в руки молодого человека, который ее прижимает к своей груди, который ее увлекает с такой стремительностью, что сердце ее невольно начинает стучать, а голова идет кругом!.. Современная молодежь настолько естественна, что, ставя ни во что утонченность, она с прославляемыми простотой и страстностью танцует вальсы"
Вальс создавал для нежных объяснений особенно удобную обстановку: близость лиц и соприкосновение рук позволяло передавать записки.
Вальс танцевали долго, его можно было прерывать, присаживаться и потом снова включаться в очередной тур.
Вальс танцевали долго, его можно было прерывать, присаживаться и потом снова включаться в очередной тур.
Мазурка и мазурочная болтовня
Мазурка — польский народный танец. Она вошла в моду в начале XIX века, и умение танцевать ее быстро стало обязательным в светском обществе.
Поэтому модный щеголь Онегин «легко мазурку танцевал и кланялся непринужденно…».
Мазурка была кульминацией бала, самым эмоционально насыщенным, напряженным танцем и предполагала изобретательность и импровизацию танцующих, особенно мужчин.
Танец состоял из причудливых, быстро сменяющихся фигур.
А тот – созвездие маневров и мазурки!
Грибоедов
Горе от ума
Сначала мазурка была громкая и дикая, а самой важной и активной частью было мужское соло.
"Шик мазурки состоит в том, что кавалер даму берет себе на грудь, тут же ударяя себя пяткой в centre de gravité (чтобы не сказать задница), летит на другой конец зала и говорит: „Мазуречка, пане“, а дама ему: „Мазуречка, пан". Тогда неслись попарно, а не танцевали спокойно, как теперь" – пишет Лотман.
"Шик мазурки состоит в том, что кавалер даму берет себе на грудь, тут же ударяя себя пяткой в centre de gravité (чтобы не сказать задница), летит на другой конец зала и говорит: „Мазуречка, пане“, а дама ему: „Мазуречка, пан". Тогда неслись попарно, а не танцевали спокойно, как теперь" – пишет Лотман.
Мазурка раздалась. Бывало,
Когда гремел мазурки гром,
В огромной зале все дрожало,
Паркет трещал под каблуком,
Тряслися, дребезжали рамы;
Теперь не то: и мы, как дамы,
Скользим по лаковым доскам
Пушкин
Евгений Онегин
Французский стиль мазурки в 20-е годы XIX века стал сменяться английским. «Дендистская» мазурка требовала от мужчины томных, ленивых движений, будто ему скучно танцевать и он делает это против воли.
«Как дамы» мужчины должны были молчать и двигаться плавно. Однако, как и всегда, до провинций мода доходит долго, поэтому лихая провинциальная мазурка не сразу сменилась изысканной столичной:
«Как дамы» мужчины должны были молчать и двигаться плавно. Однако, как и всегда, до провинций мода доходит долго, поэтому лихая провинциальная мазурка не сразу сменилась изысканной столичной:
Но в городах, по деревням
Еще мазурка сохранила
Первоначальные красы:
Припрыжки, каблуки, усы
Всё те же: их не изменила
Лихая мода, наш тиран,
Недуг новейших россиян
Пушкин
Евгений Онегин
Иронично, но мазурку, польский танец, ценили именно в ее английском стиле. Поэтому, в «Войне и мире» учитель танцев Иогель не признавал мазурку Денисова, который бывал в Польше.
Он вышел из-за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. <…> Он неслышно летел половину залы на одной ноге и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левою ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа чутьем угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним — отдаваясь ему. То он кружил ее на правой, то на левой руке, то, падая на колена, обводил ее вокруг себя и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкал шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоумением уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. — Что ж это такое? — проговорила она.
Толстой
Война и мир
Как кульминационный танец мазурка была долгой: под разные композиции мазурку могли танцевать по два часа.
Он позвал Лизавету Ивановну и танцевал с нею бесконечную мазурку.
Пушкин
Пиковая дама
Выбор дамы или кавалера в мазурке был прямым знаком внимания, приглашение на мазурку могло стать началом признания в чувствах.
Но Кити и не ожидала большего от кадрили. Она ждала с замиранием сердца мазурки. Ей казалось, что в мазурке все должно решиться.
Толстой
Анна Каренина
Интересно, что мазурка даже породила выражение «мазурочная болтовня» – поверхностный, неглубокий разговор, но обязательно занимательный и острый.
Пополькируем?
Популярной была кадриль (от франц. «четверка»), в которой пары располагались четверками, одна против другой.
В 1840-х годах повсюду затанцевали легкую и стремительную польку — танец не польского, как можно принять по названию, а чешского происхождения. Появился даже глагол «полькировать» — наподобие «вальсировать».
Наконец, котильон объединял в себе фигуры вальса, мазурки и польки. Котильон танцевали «до упаду» и обычно в финале бала.
Поэт конца мазурки ждет
И в котильон ее зовет…
И бесконечный котильон
Ее томил, как тяжкий сон
Пушкин
Евгений Онегин
4
Во всех ты, душенька, нарядах хороша!
На бал нужно было явиться при параде.
Кавалеры – во фраке, смокинге или костюме, белой рубашке и обязательно в белых перчатках. Военные приходили в мундирах и сапогах, но без шпор, чтобы не испортить длинные юбки дамам.
Кавалеры – во фраке, смокинге или костюме, белой рубашке и обязательно в белых перчатках. Военные приходили в мундирах и сапогах, но без шпор, чтобы не испортить длинные юбки дамам.
Покрой женских бальных платьев зависел от моды, но одно было обязательным всегда – открытые шея и плечи.
При таком покрое невозможно появиться в свете без ювелирных украшений по шее – цепочки с кулоном, колье – что-либо было надето обязательно.
При таком покрое невозможно появиться в свете без ювелирных украшений по шее – цепочки с кулоном, колье – что-либо было надето обязательно.
Слегка шумя своею белою бальною робой, убранною плющем и мохом, и блестя белизной плеч, глянцем волос и бриллиантов, она прошла между расступившимися мужчинами и прямо, не глядя ни на кого, но всем улыбаясь и как бы любезно предоставляя каждому право любоваться красотою своего стана, полных плеч, очень открытой, по тогдашней моде, груди и спины, и как будто внося с собою блеск бала, подошла к Анне Павловне.
Толстой
Война и мир
Только пастельное
Выбор цвета бального платья так же зависел от моды, но самыми модными и потому распространенными цветами и в XVIII, и в XIX веке были цвета пастельные, нежные.
Дамы тут же обступили его блистающею гирляндою <…>. В нарядах их вкусу было пропасть: муслины, атласы, кисеи были таких бледных модных цветов, каким даже и названья нельзя было прибрать (до такой степени дошла тонкость вкуса). Ленточные банты и цветочные букеты порхали там и там по платьям в самом картинном беспорядке, хотя над этим беспорядком трудилась много порядочная голова.
Гоголь
Мертвые души
Платье Наташи Ростовой
Дебютанток на балах, т.е. девушек, которые впервые выходили в свет, было принято одевать в белое платье по западной традиции. Белый цвет символизировал чистоту и невинность. На белые платья обычно повязывали белую, розовую или голубую ленту.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Они были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами
Толстой
Война и мир
Черный, но не траурный
Черный бальный туалет был проявлением стиля денди среди светских дам, знаком исключительного положения в обществе
Аркадий оглянулся и увидел женщину высокого роста в черном платье, остановившуюся в дверях залы. Она поразила его достоинством своей осанки. Обнаженные ее руки красиво лежали вдоль стройного стана; красиво падали с блестящих волос на покатые плечи легкие ветки фуксий; спокойно и умно, именно спокойно, а не задумчиво, глядели светлые глаза из-под немного нависшего белого лба, и губы улыбались едва заметною улыбкою.
Тургенев
Отцы и дети
Черное бальное платье не было траурным: допускался блеск, открытые плечи, украшения.
Явиться же на бал в трауре и танцевать так считалось моветоном.
Но не возбранялось снять траур за день до бала, потанцевать, а на следующий день продолжить скорбеть.
Явиться же на бал в трауре и танцевать так считалось моветоном.
Но не возбранялось снять траур за день до бала, потанцевать, а на следующий день продолжить скорбеть.
Перчатки обязательны!
У вас нет перчаток, — с расстановкою проговорила она и тотчас же прибавила: — Фи! какой вы… студент!
Надевать перчатки можно было только дома, так же как и шляпу, делать это публично считалось неприличным. На балах перчатки снимались только во время ужина или игры в карты.
Перчатки являлись обязательной деталью не только взрослого, но и детского бального костюма. Так, герой повести Л.Н. Толстого «Детство», найдя лишь одну лайковую перчатку, приходит в отчаяние: он не может ангажировать даму на танец.
Перчатки являлись обязательной деталью не только взрослого, но и детского бального костюма. Так, герой повести Л.Н. Толстого «Детство», найдя лишь одну лайковую перчатку, приходит в отчаяние: он не может ангажировать даму на танец.
...хотя я перерыл все комоды, я нашел только в одном — наши дорожные зеленые рукавицы, а в другом — одну лайковую перчатку, которая никак не могла годиться мне: во-первых, потому, что была чрезвычайно стара и грязна, во-вторых, потому, что была для меня слишком велика, а главное потому, что на ней недоставало среднего пальца, отрезанного, должно быть, еще очень давно Карлом Иванычем для больной руки. Я надел, однако, на руку этот остаток перчатки и пристально рассматривал то место среднего пальца, которое всегда было замарано чернилами.
— Вот если бы здесь была Наталья Савишна: у нее, верно бы, нашлись и перчатки. Вниз идти нельзя в таком виде, потому что если меня спросят, отчего я не танцую, что мне сказать? и здесь оставаться тоже нельзя, потому что меня непременно хватятся. Что мне делать? — говорил я, размахивая руками.
— Что ты здесь делаешь? — сказал вбежавший Володя, — иди ангажируй даму... сейчас начнется.
— Володя, — сказал я ему, показывая руку с двумя просунутыми в грязную перчатку пальцами, голосом, выражавшим положение, близкое к отчаянию, — Володя, ты и не подумал об этом!
— О чем? — сказал он с нетерпением, — А! о перчатках, — прибавил он совершенно равнодушно, заметив мою руку, — и точно нет; надо спросить у бабушки... что она скажет? — и, нимало не задумавшись, побежал вниз.
Хладнокровие, с которым он отзывался об обстоятельстве, казавшемся мне столь важным, успокоило меня, и я поспешил в гостиную, совершенно позабыв об уродливой перчатке, которая была надета на моей левой руке.
— Вот если бы здесь была Наталья Савишна: у нее, верно бы, нашлись и перчатки. Вниз идти нельзя в таком виде, потому что если меня спросят, отчего я не танцую, что мне сказать? и здесь оставаться тоже нельзя, потому что меня непременно хватятся. Что мне делать? — говорил я, размахивая руками.
— Что ты здесь делаешь? — сказал вбежавший Володя, — иди ангажируй даму... сейчас начнется.
— Володя, — сказал я ему, показывая руку с двумя просунутыми в грязную перчатку пальцами, голосом, выражавшим положение, близкое к отчаянию, — Володя, ты и не подумал об этом!
— О чем? — сказал он с нетерпением, — А! о перчатках, — прибавил он совершенно равнодушно, заметив мою руку, — и точно нет; надо спросить у бабушки... что она скажет? — и, нимало не задумавшись, побежал вниз.
Хладнокровие, с которым он отзывался об обстоятельстве, казавшемся мне столь важным, успокоило меня, и я поспешил в гостиную, совершенно позабыв об уродливой перчатке, которая была надета на моей левой руке.
Толстой
Детство
5
И еще пара нужных вещиц...
Что бы ты наверняка взяла, собираясь на бал
ВЕЕР
Спасал от жары после танцев, им прикрывали рот, скрывая улыбку или зевоту от слишком скучных кавалеров.
В XVIII веке существовал язык жестов для веера:
«Я замужем» — говорит, отмахиваясь, развернутый веер;
«Вы мне безразличны» — закрываясь;
«Будьте довольны моей дружбой» — открывается один листик;
«Вы страдаете, я вам сочувствую» — открывается два листика;
«Можете быть смелы и решительны» — веер держится стрелой;
«Вы мой кумир» — полностью раскрыт.
Но к следующему столетию веер остался лишь частью костюма и придавал большее изящество и кокетство.
Одинцова слушала его с вежливым участием, слегка раскрывая и закрывая веер; болтовня его прерывалась, когда ее выбирали кавалеры; Ситников, между прочим, пригласил ее два раза.
Тургенев
Отцы и дети
Она (Наташа) сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
Толстой
Война и мир
Ридикюль
Мелочи складывали в сумочку, которую также оставляли на своем месте во время танцев.
До XIX века сумочки пристегивали к поясу платья и они терялись в складках платья, как снимающийся карман. Позднее сумочки стали носить в руках, отдельно. Они были похожи на маленькие мешочки или чехлы, нередко их вышивали сами хозяйки.
Маленькая княгиня, переваливаясь, маленькими быстрыми шажками обошла стол с рабочею сумочкой на руке и, весело оправляя платье, села на диван, около серебряного самовара, как будто всё, что́ она ни делала, было partie de plaisir [увеселением] для нее и для всех ее окружавших.
Толстой
Война и мир
Карне
Книжечка, в которую записывали порядок кавалеров, чтобы не забыть, кому пообещали танец.
После князя Андрея к Наташе подошел Борис, приглашая ее на танцы, подошел и тот танцор-адъютант, начавший бал, и еще молодые люди, и Наташа, передавая своих излишних кавалеров Соне, счастливая и раскрасневшаяся, не переставала танцевать целый вечер.
Толстой
Война и мир
Цветы
Обязательная часть платья: ими украшали корсет или декольте.
В первой половине XIX века цветы использовали для посланий: открыто флиртовать с мужчиной было нельзя.
Алой — «Ты меня огорчила».
Астра — «Умеешь ли ты любить постоянно?».
Бузина — «Ты не узнаешь меня».
Бузина черная — «Я твоя».
Василек — «Будь прост, как он».
Гвоздика (белая) — «Вверься мне».
Гвоздика (полосатая) — «Я для тебя потеряна».
Гвоздика (пестрая) — «Как могу я забыть тебя».
Гвоздика (турецкая) — «Немного тебе подобных».
Зверобой — «Верь любви моей».
Ирис — «Зачем ты нарушила спокойствие моего сердца?».
Картофельный цвет — «Ты затмеваешь все».
Роза красная — «Ты победил
мое сердце».
Одуванчик — «Я везде дома».
Черемуховый цвет — «Как ты меня обрадовал!».
Но уже к 60-м годам традиция исчезла, проявлять чувства стали более явно, а цветы остались только украшением платьев и причесок.
Перед ним стояли Вера и Полина Карповна, последняя в палевом, газовом платье, точно в тумане, с полуоткрытою грудью, с короткими рукавами, вся в цветах, в лентах, в кудрях.
Гончаров
Обрыв
Регулярно появляясь на балах в красивом платье, танцуя и участвуя в легких и изящных беседах, можно было сделать себе положение, завести друзей и найти любовь.
